Булгаков Михаил - Колесо Судьбы
prose_classic Михаил Афанасьевич Булгаков Колесо судьбы ru ru Kuker FB Tools 2006-05-29 333217D4-A12E-4B0D-BA07-6F08423BC0C1 1.0 v. 1.0
Т. 3: Дьяволиада: повести, рассказы и фельетоны 20-х годов Азбука-классика СПб 2002 5-352-00139-3; 5-352-00142-2 (т. 3) Михаил Афанасьевич Булгаков. Собрание сочинений в восьми томах.
Том 3. ДЬЯВОЛИАДА: Повести, рассказы и фельетоны 20-х годов. Художественный редактор Вадим Пожидаев. Технический редактор Татьяна Раткевич. Корректоры Алевтина Борисенкова, Ирина Киселева. Верстка Александра Савастени.
Директор издательства Максим Крютченко. ИД № 03647 от 25.12.2000. Подписано в печать 25.04.02. Формат издания 84х108 1/32. Печать высокая.
Гарнитура «Петербург». Тираж 10 000 экз. Усл. печ. л. 31,08. Изд. № 142. Заказ № 674. Издательство «Азбука-классика». 196105, Санкт-Петербург, а/я 192. www.azbooka.ru.
Отпечатано с готовых диапозитивов в ФГУП «Печатный двор» Министерства РФ по делам печати, телерадиовещания и средств массовых коммуникаций. 197110, Санкт-Петербург, Чкаловский пр., 15. Михаил Афанасьевич Булгаков
КОЛЕСО СУДЬБЫ
Два друга жили на станции. И до того дружили, что вошли в пословицу.
Про них говорили:
— Посмотрите, как живут Мервухин с Птолемеевым! Прямо как Полкан с Барбосом. Слезы льются, когда глядишь на их мозолистые лица.
Оба были помощниками начальника станции. И вот в один прекрасный день является Мервухин и объявляет Барбосу... то бишь Птоломееву, весть:
— Дорогой друг, поздравь! Меня прикрепили!
Когда друзья отрыдались, выяснились подробности. Мервухина выбрали председателем месткома, а Птоломеева — секретарем.
— Оценили Мервухина! — рыдал Мервухин счастливыми слезами. — И двенадцать целковых положили жалованья.
— А мне? — спросил новоиспеченный секретарь Птоломеев, переставая рыдать.
— А тебе, Жан, ничего, — пояснил предместкома, — па зэн копек{1}, как говорят французы, тебе только почет.
— Довольно странно, — отозвался новоиспеченный секретарь, и тень легла на его профсоюзное лицо.
Друзья завертели месткомовскую машинку.
И вот однажды секретарь заявил председателю:
— Вот что, Ерофей. Ты, позволь тебе сказать по-дружески, — ты хоть и предместкома, а свинья.
— То есть?
— Очень просто. Я ведь тоже работаю.
— Ну и что?
— А то, что ты должен уделить мне некоторую часть из двенадцати целковых.
— Ты находишь? — суховато спросил Мервухин предместкома. — Ну, ладно, я тебе буду давать четыре рубля или, еще лучше, три.
— А почему не пять?
— Ну, ты спроси, почему не десять?!
— Ну, черт с тобой, жада-помада. Согласен.
Настал момент получения. Мервухин упрятал в бумажник двенадцать целковых и спросил Птоломеева:
— Ты чего стоишь возле меня?
— Три рубля, Ероша, хочу получить.
— Какие три? Ах, да, да, да... Видишь ли, друг, я тебе их как-нибудь потом дам — пятнадцатого числа или же в пятницу...
А то, видишь ли, мне сейчас... самому нужно...
— Вот как? — сказал, ошеломленно улыбаясь, Птоломеев. — Так-то вы держите ваше слово, сэр?
— Я попрошу вас не учить меня.
— Бога ты боишься?
— Нет, не боюсь, его нету, — ответил Мервухин.
— Ну, зто свинство с твоей стороны!
— Попрошу не оскорблять!
— Я не оскорбляю, а просто говорю, что так поступают только сволочи.
— Вот тебе святой крест, — сказал Мервухин, — я общему собранию пожалуюсь, что ты меня при исполнении служебных обязанностей...
— Какие же это служебные обязанности? Зажал у товарища три целковых...
— Попрошу оставить меня в покое, господин Птоломеев.
— Господа все в Париже, господин Мервухин.
— Ну, и ты туда поезжай!
— А ты, знаешь, куда поезжай?!
— Во