611b36b6     

Булыга Сергей - Глаголь Добро



Сергей Булыга
Глаголь добро
(Слышно на масленицу от блаженного Юрья)
В былые времена по нашим палестинам один лекарь ходил. А может, и не
лекарь даже, а просто знахарь, шептун или совсем ведьмак какой. Времена
были темные, непросвещенные; одни люди в нечистую силу верили, другие в
нее превращались и творили безобразия. Но потом времена изменились,
просветились, и колдовство само собой перевелось. А тогда... тот самый
лекарь почитался наипервым ведьмаком. Но он был не опасный, а даже
полезный, потому что свое дело крепко знал и характер имел примирительный.
Если, скажем, на кого мутный глаз навели или спина отнялась, если змея
укусила или же просто хозяйка заела - он такую болезнь в одночасье лечил.
Но это, правда, многие умели. А он, лекарь наш, и бессловесную тварь
ублажал. Вот перестанет наседка нестись, он ей кукиш покажет - здорова
кура! А если кабанчику ухо почешет, так потом того зверя семерым не
поднять. Или, скажем, девку замуж не берут, он против ветра плюнет,
свистнет - и женихи в ворота ломятся, отбоя от них нет.
Так что, сами понимаете, такому лекарю кругом почет и уважение. Но
интерес к нему не в том, а в другом - в том, какие он речи водил...
Э, да я вот что забыл! Было ему примерно... Да кто его знает - ведьмак
есть ведьмак! Весь чернявый такой, как цыганская ночь. Мы его Шпаком [шпак
- скворец (бел.)] прозвали - Шпак да Шпак. И он не обижался.
- Да, - говорил, - я Шпак, я птица перелетная. Сегодня здесь, а завтра
руками взмахну и улечу я в теплые заветные края.
Но не улетал пока, медлил.
И вот, бывало, придет и возьмется лечить. Расспросит, что да где болит,
книгу из торбы достанет, раскроет, пошепчет и лечит. Мы его слабинку
знали, и потому всегда интересуемся:
- Что за книга такая? И правда ли, что в ней любые чудеса прописаны?
Шпак тотчас обрадуется, про лечение забудет.
- Правда, - говорит.
Откроет и показывает:
- Вот видишь, - говорит, - будто кто стоймя стоит, язык высунул? Эта
буква "глаголь" называется. А эта, что на дом похожа, эта "добро". Они и
есть главные буквы, от них все строится. А привез я эту книгу из теплых
краев. Я ведь не здешний, я из страны Шамбалы приблудившись.
И тут он всегда непременно замолчит, вроде бы как вспоминает. Тогда мы
к нему:
- А что это за страна такая?
А он:
- Сейчас покажу.
Раскроет книгу и пошел чесать:
- За Индейским царством, за Опоньским государством...
И навалит такого, что за неделю потом не расчухаешь. В этой Шамбале ни
зимы, ни лета, а всегда жниво, всегда сенокос, всегда масленица и все
разом. Там лаптей никто не плетет, лапти сами на деревьях растут. Там
молочные реки, там сметанные моря, там водка в колодцах. И бабы все
ядреные и незамужние.
Вздыхают мужики, а Шпак дальше городит:
- Там мужики степенные, работящие, малопьющие, все на гармониях играть
мастера. И плешивых нет; все сплошь кудрявые и обходительные.
Бабы слушают, рты разинули.
- Еще, еще! - просят.
Да могли б и не просить, теперь Шпака и так до утра не остановишь. И
заливает он про луга заливные, про леса земляничные, про дороги пуховые,
про пороги парчовые...
У него спросят:
- А кабы нас туда, так взяли бы? Или там все кругом занято? Небось, как
мухами усижено!
Смеется Шпак:
- Так у той Шамбалы конца и края нет. Там где ни станешь, везде
середина!
Тут у него давай просить:
- Дай подержаться!
Даст. Листаем книжечку, а там буковки ровными рядочками. И простые, и
мудреные, и с заковыками. И такие все разные, и так много их - ну точно,
как мы сам



Содержание раздела